Рассказ о том, как группа коломенских туристов покоряла бурные реки и горные вершины Кавказа в майские праздники! 

Пролог

Когда начинается поход? Когда принимается решение его проводить. Когда ставятся вопросы «Где? Кто? Когда? Зачем?». Если «когда» и «где» было понятно с самого начала, то «кто» определились в тот момент, когда пришла пора покупать билет на поезд. С этого момента насущными стали вопросы отгулов, снаряжения, тренировок, и ещё много чего.

Первая полноценная тренировка группы: именно группы, а не отдельных участников, прошла на реке Мста. Там было, с чего сделать глаза по пятаку: с пламенно-ледяного салона автобуса, со сборки катамаранов, с плёсов и бурной воды, с ночёвки в пятиградусный мороз. Как бы то ни было, группа прошла первый маршрут, и настал черёд подготовки непосредственно к сплаву по рекам Северного Кавказа. Снова встали те же вопросы про снаряжение, как личное, так и групповое, но, появилось и кое-что новенькое: делёж портфелей, в смысле назначение на должности.

Высшие должности были распределены ещё тогда, когда слушатели школы хлопали ушами на общетуристических занятиях, и не знали, кто будет сухопутным туристом, кто спелео, а кто – водоплавающим. Именно высшие, поскольку два десятка с гаком туристов было решено разбить на две группы. Группы повели Лёша Астафьев и Марина Злуницына. Первой стала распределять должности Марина: санинструктором пошла Света, завхозом Марина Кузьмина, банкиром Лера. Немедленно появилась и такая деталь: по итогу работы предыдущего (на Мсте) и.о. завхоза, то есть вашего покорного слуги, вышла директива о запрете свиной тушёнки.

Сборы

Вплоть до оргсбора в понедельник шла интенсивная переписка: решали вопросы с деньгами, продолжалась раздача, а, точнее, занятие вакантных должностей, проводилась ревизия снаряжения, составлялась раскладка. Один из первых вариантов раскладки получился дивный: с крашеными яйцами, солёной рыбой, икрой заморской кабачковой, но совершенно без свиной тушёнки.

Группе надо отдать должное дважды: за то, что во время оргсбора не велась на разные провокации, как сознательные, так и по простоте душевной, и за то, что обсуждала не только жратву раскладку. Обсудили снаряжение, транспорт, по последнему постановили до Рязани ехать отдельно людям в экспрессе, отдельно рюкзакам в грузовике. У меня набралось прилично коллективного снаряжения: тент, спасконец, топор, люстра, котлы, пила.

После сборов переписка не утихла, но, в основном, касалась того, чем пугали. Например, у Оли Холоповой возникло подозрение, что тёплые вещи займут весь объём рюкзака.

Чуть не забыл про щекотливый вопрос – спирт! Надежды Марины на «сухой» поход рухнули, но не о них речь. Спирт был выдан доктору, и, насколько я понял, уже слабо помнятся времена, когда человек на этой должности получал такой препарат.

30 апреля. Отъезд.

Оставлю за скобками о, как я сдавал рюкзак для погрузки в машину, ибо на то утро у меня было ещё одно незавершённое дело, наверняка, как и у многих. Когда я подъехал к клубу, там был только Игорь, пока я ходил к мусульманам за хлебом в дорогу, подошёл Гена. В следующий раз я увидел их только на станции Голутвин.

Когда я приехал на вокзал, все или почти все уже были в сборе. Попросился матросом на катамаран, меня сразу взяли, и тут же отправились садиться на экспресс, согласно купленным билетам.

В Рязани группа доверила мне вести её с вокзала на вокзал, чем я немедленно злоупотребил воспользовался и повёл не так, как было принято ходить, а через Первомайский проспект с магазином Сивера. Во-первых, я эту дорогу знал, а во-вторых, надо было докупить крепкой верёвки для привязывания гермаков к раме. Не успел это сделать в Коломне. За мной сперва пошёл Лёша Серёгин с целью посмотреть себе фонарь (впрочем, и вернулся он не офонарённый), потом другие туристы чисто посмотреть магазин. На станции доукомплектовались в дорогу: разобрали по рюкзакам тушёнку, совершили налёт на продмаг, купили багажные билеты. А вот скарб перетаскивали несколько раз: сперва до перехода, потом на платформу, потом к вагону, и даже почти что угадали с тем, где вагон остановится.

Параллельно с нами грузились некто, от которых остались два обрывочных воспоминания: назвались горнолыжниками, и произвели впечатление суетливой публики, боялись, что поезд уедет без них. Мы долго и тщательно заполняли своими вещами всё доступное нам пространство, и не сказать, чтобы этого пространства на катамаранщиков было слишком много и слишком удобно оно было организовано: рамы едва проходили на верхние полки, садились по диагонали. Но даже так удалось вполне безопасно разложить рюкзаки.

Как только устроился нехитрый быт плацкартного купе, ваш покорный слуга, не таясь, принялся заносить в летопись события дня, немедленно нашлись помощники, дававшие ценные указания. Летопись не зафиксировала сути советов, но лишь факт того, что советчики довольно скоро отправились на боковую.

Ушли те времена, когда орудием труда летописца было гусиное перо. Им на смену приходило перо стальное, карандаш, шариковая ручка, а также иные средства. И каждому из этих средств был свойственен тот ли иной недостаток: стальное перо царапало бумагу, карандаш ломался, шариковая ручка или текла или наотрез отказывалась писать. А у меня ручка была капиллярная, и оказалось, что её грифель так же, как и в эпоху гусиных перьев может расщепляться, но очинить его совершенно невозможно. Поэтому простите за неровный почерк.

Что делают нормальные люди, едва сев в поезд? Правильно, достают яства, заказывают у проводника чай и подкрепляются перед тем, как достать газету с кроссвордами, книжку, колоду карт, или и вовсе воспользоваться своим законным правом: испросить у проводника шашки и шахматы. Карты у нас были не только топографические, но и УНО. А к ним – распечатка правил на шести листах. Так в одном купе возник кружок вокруг гитары и гитариста, а в соседнем, невентилируемом собралось семеро картёжников и Лёша Астафьев, который не шалил, никого не трогал, примус катамаран починял.

Ещё до Мсты он приносил этот катамаран на Коломенку, и там выяснилось, что его гондолы нужно зашивать во многих местах, непосредственно рядом с усилением. В поезде он доделывал то, что обычно делается или в городе, или, в особо запущенных случаях, на стапеле: кропотливо накладывал швы с помощью кривой иглы и круглогубцев.

Тем временем у картёжников сбились все подсчёты, но их всех спас Лёша Серёгин, вызвавшись быть проигравшим. За такой подвиг его научили петь «Маму» из «Кин-дза-дзы» по всем правилам: делать Ку и приседать. И даже цак не заставили надевать.

Покинув игру после второго кона, я сделался знаменитостью на час. Наш сосед вёз с собой ноутбук, на котором был установлен КОМПАС-3D, в числе разработчиков которого я упоминался. Потрепавшись, я отправился дописывать дневник, что завершил уже при ночном освещении.

Свидетели событий сохранили память ещё об одном пассажире поезда, который к туристам не был столь же благосклонен. Бухтел, называл наше в высшей мере пристойное сообщество бл@д@ми матерным словом и, наверняка, подстроил так, чтобы проводники погасили в вагоне свет.

Историческая практика показывает, что летопись бывает неточна в сообщении фактов: в ней, помимо добросовестных описаний, сделанных беспристрастной рукой, присутствуют выдумки и вставки, принадлежащие перу более поздних авторов, равно как и современников. Подобные вольности добавляют немало забот историкам, и, дабы облегчить их и без того нелёгкий труд, автор исправно берётся выделять собственные суждения, а также записанное с чужих слов.

Перед посадкой в поезд Лёша озвучил легенду: мы из Рязани и везём байдарки. И вот, едва мы разложили свежезашитую шкуру, чтобы её аккуратно свернуть, возникла проводница из вагона-ресторана с вопросом «Це шо таке?». Я палюсь: «катамаран», и немедленно поправляюсь: «состоящий из двух байдарок».

1 мая. Южные земли. Северный Кавказ.

Утром я узнал, что ночью упала засунутая недостаточно крепко гитара, но утром на ней играли, и ничего. На станции нас ждали две машины, мы туда забились под завязку. А рядом ещё одна группа грузилась в ГАЗель с прицепом, и погрузка у них шла весьма туго; не рассчитали своих возможностей.

По пути Лера принимала взносы, решались разные хозяйственные дела: продукты и даже ставился вопрос о бане.

Ислам рассказывал про жизнь в республике. Самое интересное, что я отмечаю в общении с жителями Кавказа – гордость за своих людей, за свою землю. Про то, как местные бизнесмены строят мечети, церкви, спортзалы для всеобщего пользования. Про то, что вечером основное времяпрепровождение как раз там. Про огромные тепличные хозяйства Лужкова-Батуриной, про дороги. В то же время довольно критично отзывался об идее слияния республик с Краснодарским краем: и без них неплохо.

По пути заехали в Черкесск, там на рынке докупили раскладку, полакомились местной продукцией. Алкоголь, в принципе, в магазине есть, значит, кто-то его покупает.

Дорога ощутимо шла в гору, с одной стороны стена, с другой – река. Ясное дело, поглядывали, оценивали. Уровень воды очевидно низкий, ставился вопрос о том, чтобы встать ниже, чем прошлый раз, и не заниматься бурлачингом.

Очередной КПП у заповедника: там нас ждало местное начальство на УАЗиках Хантерах, пока с ними шли переговоры, фотографировали козла на стелле. Мы приехали к мосту через Теберду, когда уже начинало темнеть. Мост подвесной и заперт, до стоянки идти недалеко, но она в лесу. Ставили палатки, в общем, уже затемно, с дровами проблем никаких. Когда уже стоял тент, подошёл человек при исполнении, местный лесник, он, как оказалось, был не в курсе наших переговоров с начальством. Заверили его, что с костром полный порядок: почва снята, костёр обложен одним кольцом камней.

В темноте очень интересно выглядит стена в свете фар проезжающих машин. Допоздна пели под гитару, ибо назавтра стапель и поход на Домбай. Много пели. Подъём назначен на 8 утра, дежурным на час раньше.

2 мая. Домбай.

Утром многие встали вместе с дежурными, а кое-кто и раньше. То ли ночь была очень холодная, и под утро было уже не до сна, то ли просто сказочная погода. Солнце припекает, на небе ни облачка, но в плавках не походишь: ветер холодный. С нашей стоянки открывается красивый вид на заснеженные горы, на долину. Там, где мы стоим, Теберда представляет собой несколько проток, вода прозрачная, бирюзовая.

Мы стапелились довольно оперативно, по крайней мере, ко времени, когда за нами пришли машины, наш катамаран был собран с парой замечаний: клапан не там, где положено быть, и непонятные морщины на баллоне. Клапан поправили, а морщины не ушли; оставили исправление до вечера.

В Домбае мы разделились на две группы: кто уже видел всё сверху, те решили сходить по какому-нибудь из пеших туристических маршрутов. В принципе, на 3 тысячи я поднимался, но снега там было – кот наплакал. Ради снега я и пошёл с основной группой. Подъём комфортный, с помощью канатных дорог. Первые две креселки ничем особым не были отмечены, а вот на третьей, с козырными ски-пассами, нас ждали замысловатые сюжеты. Вся группа, кроме тех, кто не смотрел, дружно вспоминала фильм “Замёрзшие”: подъёмник останавливался дважды. Добавляло поводов для раздумий то, что Оля с Ваней где-то успели потеряться между вторым и третьим уровнем, пока ожидающие исследовали рынок и смотровую площадку. С другой стороны, представилась неплохая возможность полюбоваться на заснеженную стену, ползущий быстрее подъёмника ратрак и скользящих вниз по склону горнолыжников с бордистами, которые катались по последнему снегу, уже лишённому разметки трасс. На последний подъём нас уже не пустили, да мы бы и сами не рискнули, видя такие перебои с электричеством. Так что, после фотосессии пошли на обратно на подъёмник, который нас доставил на площадку. Подъёмник уже тягал кресла кормой вперёд, а сами кресла загонялись в гараж: наверх шёл пустой трос. На самой нижней площадке отвоевали в кассе свои законные две сотни на нос за неиспользованный подъём, и, гораздо более организованно, условившись о времени и месте сбора, отправились на рынок за шерстью, шкурой, чаем, вареньем, жвачкой и прочими магнитиками. Уже при посадке в Газель мы воссоединились с Олей и Ваней и восстановили картину, как нам удалось разминуться.

Что ещё сказать про горы? А ничего не сказать, лучше побывать, и неоднократно. По поводу тёмных очков – моих “хамелеонов” оказалось достаточно, чтобы снег не слепил. По поводу защиты лица от УФ – таки надо уметь повязывать арафатку. Не жалею, что взял её, а не флисовую маску: научился вязать, и теперь только до следующего раза. А во-вторых, пока мы висели на подъёмнике, продуваемые ветрами, она неплохо грела шею.

Вернувшись в лагерь, мы первым делом сдули баллон, вынули и засунули его заново: и пипка на место встала, и хотя бы с самого дна ушла складка. А у других катамаранов ситуация была ещё более далека от окончательной: прервавшись на ужин, они заканчивали стапель при свете фонарей.

Многострадальные пряники в моём рюкзаке дождались своего часа: наша дежурная смена. За тушёнку и макароны я всё же так не переживал. Отрадно, что, натоптавшись, группа жевала значительно бодрее. А что же будет после сплава!

Завтра будет на до халявы: подъём на час раньше и первый ходовой день. Но это не помешало послушать рассказ ребят, которые ходили к озёрам и к абхазской границе.

3 мая. Первый ходовой день.

Группа встала на час раньше, но строго по звонку дежурных. Света с Катей, не сговариваясь, решили, что Лёша объявил такое решение у костра, поэтому тоже встали на час раньше, не сговариваясь. Я, сам будучи дежурным, воспринимал это так. Зазвонил мой городской будильник, и, пока я его выключал, слушал характерные для готовки звуки. Решил, что это приехала Марина, и заваривает себе чаю с дороги, или кто-то её встречает чаем, и лёг спать дальше. Потом меня разбудил навигатор, в нём было выставлено летнее время. Этот момент я сверял по своим часам, которые не так громко звенят, но лишены сложных прибамбасов, способных внезапно изменить показания. И, уже вставая по часам и скорректированному навигатору, я услышал характерный звон ложки о тарелку. Как ошпаренный, выскочил из палатки, выслушал от Светы и Кати вводную, подивился, но, коль скоро каша уже набухла в котелке, то в споры, особенно с кашей, вдаваться не стал. Тем более, что поднятый так же по тревоге Лёша рассудил нас.

Обратили внимание на облака: высокие, перистые, к перемене погоды. Значит, есть шанс, что идти сегодня будет весело. А ещё на встречный ветер. Значит, и сегодня будет идти весело. Марина призывает фотографов не жалеть патронов плёнки и щёлкать затвором снимать, пока есть возможность: хороший свет, улыбающиеся физиономии, видно горы, а не невнятную дымку.

Подкачали катамараны, проверили стремена, и, как положено, после разминки отчалили. Кильватерной колонной, наш экипаж второй. Первый – Лёша с Кристиной.

Поначалу мы немного петляли в протоках, приходилось вовремя выгребать, чтобы попасть в нужную. И на мель садились, и протаскивали катамаран до глубины, и между протоками были обносы. Катамараны были разгруженные, и это нам здорово помогало. Группа то делилась, то воссоединялась, рации работали. Экипажи шли по-разному. Кто-то на относительно спокойных участках отрабатывал разные маневры, кто-то, наоборот, маневрировали при необходимости. Ветер постоянно норовил разворачивать нас носом вправо, и даже на спокойных участках мне приходилось дорабатывать дуговым гребком.

Так и шли: разбойки, камни, бочки, валы.. Мосты, ЛЭП, трубопроводы… Остановки на размять ноги. Основательно на перекус встали на правом берегу. Катамараны завели в тень, поливали водой. И, едва настало время выходить, как Руслан обнаружил неестественное раздутие баллона. Уточнил – точно, две глубоких царапины где-то с полметра каждая. Олег принимает решение зашивать гондолу, большое везение, что не пришлось заклеивать баллон. Марина со ссылкой на лоцию утверждает, что катамаран прошёлся по арматуре.

Группа делится. Не помню точно, как с рациями, но часть остаётся шить катамаран, а часть, под руководством Марины выдвигается вперёд, к стоянке. Созвонились с Исламом, он должен нас ждать так, чтобы машину было хорошо видно. Я на всякий случай записываю его телефон.

Трасса после перекуса – практически одна сплошная шивера. После очередного моста Марина просит связаться с Исламом, тот сообщает, что ждёт нас. До места встречи шли около часа, иногда применяли свисток для связи с головным катом, чтобы подождать группу. Когда прошли посёлок, за парой поворотов увидели характерную белую Газель с прицепом.

Встаём засветло, но скоро должно стемнеть. Успеваем переодеться в сухое и отправляемся вдоль берега за дровами, ставим лагерь. Едва я натянул свой фал для тента, на нём тут же образовалась куча белья, даром, что одна верёвка оказалась уже заполненной. Фал висел довольно низко, и народ смотрел на такое расположение тента весьма скептически. Олег помог поставить тент на куске своей верёвке, используя пару вёсел и мастерство вязания узлов.

В этот вечер не было никаких песен, ибо голос изрядно садился в ходе управления судами. Вместо этого допоздна “контачились”, но я всё же сумел научить песне “Всё это входит в стоимость путёвки” свой экипаж и ещё несколько человек.

4 мая. Первый порог.

Проснулись при солнце, но небо быстро затянуло облаками. Олег и Женя встали раньше основной группы, чтобы заклеить гондолу катамарана, которую они успели лишь заштопать. К моменту спуска на воду и вовсе начал накрапывать дождик, а на маршруте накрыл нас по полной.

Шли примерно в том же режиме, разве что почаще останавливались на разминку. Сказалось и то, что ветер уже не настолько нас останавливал, и чуть меньшее расстояние мы прошли ощутимо быстрее – и по времени и по ощущениям. У Гай-порога уже стояла группа, в которой осталось пройти лишь последнему катамарану.

Мы добросовестно осмотрели порог, нашему экипажу выпало идти первым. И прошли не так, как задумывали, и зачалились плохо: на левом берегу, со второй попытки. Первые камни порога я помню хорошо, а дальше – пена, пена, тут гребём, тут равняем, тут ускорение, тут врубаемся, бац – уже перед нами булыган торчит, и нас несёт влево. Но что делать, позицию после чалки не меняем, стоим на страховке. Но хотя бы на прохождение порога и переодевание нас не поливало дождём.

Ислам ту группу на одной из машин повёз на Кубань, мы остались ждать своей очереди рядом со второй Газелью и прицепом. Вещи по мере возможности сложили в машины, а для тех и того, что не помещались, натянули тент, и вовремя. Так дождались возвращения Ислама и отправились на Зеленчук.

Хохма дня: тент поддерживали головами, и так определяли, у кого какой рост. Рост Кристины намеряли 2.05.

По дороге на Зеленчук заехали снова в Черкесск за продуктами и сувенирами, и оттуда почти без остановок поехали до самого Зеленчука. Точно так же смотрели в окно на реку, оценивали стоянки. Стоянки в большинстве своём заняты, причём сильно. Одну из полян разведывали долго, на ней же стояла машина сопровождения: не абы что, а целый автобус-межгород, какие возят туристов. Туристов – в неспортивном смысле этого слова.

В Архызе прикупили дров, воды и отправились искать место для стоянки, и таковое нашли напротив казённого здания за забором, вроде бы, как МЧС. Место стоянки загажено почти что по самое не могу: кострища и свалки мусора. Но время уже позднее, скоро стемнеет, и лишь бы найти место для палатки. Мест хватило всем, и скоро уже лагерь стоял как надо. Мне снова удалось найти тех, кто не знал ту самую песню и выслушать требование списать слова.

5 мая. В бой идут одни “старики”.

Утром Лёша объявил, что в разведку на Зеленчук отправляется офицерский полк генерала Капеля два экипажа, сформированные из капитанов судов. Течение быстрое, русло узкое, и подмываются берега, что чревато возникновением завалов. Часть группы идёт в Архыз, часть, и я в том числе, остаюсь в лагере.

После завтрака разведчики накачивают катамараны, перевязывают упоры, и отправляются в путь. В этот или в предыдущий день мимо нас проходила группа, которая налетела на островок, Лёша направлял их в нужную протоку, и высказал замечание по поводу девичьей двушки, приставшей к нашему берегу: сидевшая на месте матроса приняла решение взять обратно в свои руки бразды правления.

Оставшимся в лагере было рекомендовано поупражняться в метании спасконца, но времени на это как-то не нашлось. Погода играла с нами в бельевую верёвку: то прекращала дождь, и тогда мы развешивали на просушку вещи, то нагоняла его, и тогда мы верёвки освобождали. Кроме того, нашлось время для сожжения своего мусора и части того, что валялся на стоянке, Кристина натаскала берёзовых сучков. Поставили воду из Зеленчука отстаиваться в канистрах. Около часа начали готовить еду, а разведчики подошли только в четвёртом часу. Они долго осматривали порог, долго пытались найти телефон, с которого позвонить Исламу, заезжали в Архыз за дровами и хычинами.

По-хорошему, нужно дать им написать несколько параграфов, но, возможно, эти сведения войдут в технический отчёт. Разведчики вернулись голодные как черти, в состоянии разной степени побитости: ссадины от контакта рук с рамой это было легко отделаться. У Руслана повреждение коленного сустава, стоит вопрос о его неучастии в сплаве назавтра. По лоции перед Пушкой была серия порогов, в названии которых присутствовало слово Взрывной. Все эти пороги принимали за первую ступени какого-то порога, и так незаметно влетели в Пушку. Двушка задержалась в одной из бочек, и, наверное, выбралась бы самостоятельно, но, пока экипаж выходил из препятствия, туда подошла четвёрка. Экипаж на ней видел, что происходит, делал попытки избежать столкновения, но времени на маневр было слишком мало. Тяжёлый катамаран в итоге вышиб лёгкий, поддев снизу, и вышел сам. Разведчики прошли несколько дальше Пушки.

Кроме хычинов и дров разведчики привезли перчатки и мешки для мусора: решили устроить экодесант. Не прошло и получаса, как мешки оказались заполнены пластиком и стеклом до отказа, шутили, что есть шанс многое окупить сдачей вторсырья. Но Марина решила несколько иначе и сделала попытку повторить мой геройский подвиг по сжиганию мусора. В отличие от меня они экономили дрова, и пришлось постоянно поддувать и шерудить в костре. Ветер иногда заносит на стоянку амбре с экокостра, и на первом мешке с мусором решаем пошабашить.

Дождь перестал нас донимать, но ощутимо похолодало. Как выяснилось, одними ссадинами не отделался не только Руслан: у Димы лопнул верх на сплавных ботинках, у Юры близко к тому. Закончив с экодесантом, они стали чинить обувь тезой из ремнабора. Лёша Серёгин штопал мешочек из-под колышков, а я обнаружил, что немного надорвался компрессионный мешок.

Девушки использовали днёвку как банный день: грели в котлах воду для мытья головы. Занимались этим все, но интереснее прочего получилось у Кристины: она дежурила, всегда находились какие-то дела, и её вода или доставалась кому-то другому или шла на чай. Но к концу дня и ей удалось осуществить задуманное.

Дрова нашлись чуть поодаль от стоянки, повыше и на другой стороне дороги. Нормальный лес, ель или пихта, но надо потаскать.

В этот день я внёс в летопись одну из фраз похода: “YA SHI BEI”. Это была надпись на Гениной термокружке, которая так к ним и прилепилась, и очень понравилась Лёше Астафьеву. Клич звучал, когда нужно было наполнить кружки и когда нужно было отдать её для осушения.

6 мая. Трёшка.

Утро началось невесело – стали подсчитывать выбывших из строя. Выбыл из строя Руслан с коленкой, Марина Злуницына с горлом, Катя с ожогом и нежеланием простудиться. Колебался и я со стопой и отравлением, но наглотался лекарств и нашёл в себе силы и уверенность идти маршрут. По итогу сформировались 4 четвёрочных экипажа, на одном из катамаранов Света Тютюнова пошла «огурцом»:

– Кто огурец?

– Я огурец!

– На лабутенах! И в неопреновых штанах!

Снова надуть катамараны, перевязать стремена, нырнуть в мокрый неопрен, ждать. Под свежим холодным ветром и изредка налетающим дождём. Сама река – довольно быстрая, но камней, навскидку, меньше, чем на Теберде. То ли мы стали ответственнее относиться, то ли нас хорошенько напугали, но сплав по Зеленчуку прошёл под девизом “Не зевай!”. Правда, практически весь правый берег крутой, к нему мало не пристать, так ещё и подмывается он, и с него свисают деревья. Сверху нас иногда окатывало то ли дождиком, то ли мелким градом, но шли споро. Так же с остановками на размяться. Река взяла весло: его заклинило в камнях и вырвало из Олиных рук.

Перед порогом была большая остановка для инструктажа и хорошей разминки. Точнее – перед серией порогов. Сначала были Взрывные, а потом – Пушка. Взрывные как-то остались незамеченными, может, они выделялись только бочками. А Пушка – да, сразу и без напоминания почувствовалась концентрация внимания и заострённость на командах и обстановке по ходу. Наш экипаж прошёл как-то больно гладко: пойманный перед порогом камень и запоздалая чалка, в общем, не в счёт. У других было веселее. Пушку катали три раза: сперва всеми четырьмя четвёрками, потом тремя и одной. С моей каски снимались все три прохождения, а последние два ещё и на фото с берега.

На берегу у порога стояла группа, самой большой достопримечательностью которой была шикарная огромная псина. Пока грузили катамараны, на машине подъезжали парни из конторы Вольный ветер, интересовались Витязем. Их огромный тент был виден издалека.

У Лёши была мысль напоследок устроить спасработы после порога, но воплощения в жизнь эта мысль не получила.

В лагере нас уже ждал ужин, после которого так же, как и вчера, ходили по дрова. Марину провожали до Архыза: она приняла решение ночевать в тепле из-за горла. И подготовка к завтрашнему отъезду: перепаковка вещей, укладка, сушка гидрокостюмов.  Для этого были натянуты дополнительные верёвки; во время такой операции я очень неметко бросил спасконец: зацепился за ветку, потому как взял влево. А надо было тренироваться!

И, основная работа по подготовке к отъезду – разбор катамаранов и просушка гондол и баллонов. Перед отбоем шкуры были сложены под тент, там же разместились вещи наиболее предусмотрительных туристов.

Гидрокостюмы также сушились у костра, наиболее последовательно этим занимались Лёша с Кристиной. Причина – использование неопрена как дополнения к пенке.

В этот вечер “крокодилили”. А ещё – сели батарейки в “пепелаце”. Комплект из Икеи честно отходил поход.

7 мая. Цивилизация.

Даже не утром, а ночью предусмотрительность тех, кто убрал свои вещи с верёвки, была вознаграждена сторицей: всю ночь лил дождь, не прекратившийся и утром. А, поскольку был день сборов, то для многих он начался с сушки неопрена. Впрочем, я ожидал, что гидрокостюм намокнет гораздо сильнее, особо долго сушить его не пришлось. До состояния, когда из него не выдавливается вода.

Дождь прекратился только после завтрака, до того в две смены ютились под тентом с кучей дров, вещей и катамаранами. В целом, погода дала нам собраться в аккурат к приезду машин.

Заехали в Архыз, набрали там сувениров. Традиционно посетили Черкесск, и его рынок своим вниманием не обошли. Ислам рассказал нам про кафе, где хычины не по сто двадцать, а по полтиннику; с таких расценок у многих загорелись глаза. Хычины действительно были по полтиннику, но маленькие. А шаурма большая, но засчёт капусты.

Ислам продолжил своё повествование о жизни в Карачаево-Черкесии. Пользуюсь случаем, показал нам дивную скотину, пасущуюся на склонах – помесь барана и свиньи. Сами местные такое отказываются принимать в пищу, зато охотно предлагают на продажу. Коснулся он и семейных отношений, в частности, о том, как понимается “девушка из хорошей семьи”. Насколько семья хороша, определяется не состоятельностью, не образованием, а принадлежностью к тому или иному роду. И понимание этого приходит уже с возрастом. Сам он  свою будущую жену видел пару раз, и ещё созванивались по телефону. А потом пришли старшие братья и завершили дело свадьбой.

Дорогу через перевал я себе представлял несколько иначе, примерно как к Домбаю: с одной стороны стена, с другой река. По обе стороны от дороги зеленели луга, и где-то вдалеке виднелись горы, уклон при этом был ощутимый.

Так и доехали до Кисловодска, к хостелу подъезжали по навигатору. После одного витка вокруг квартала, припарковались недалеко от лестницы и начали заселяться. Нам достались почти полностью две комнаты, в стиле британской столицы и японском.

Рассовав рюкзаки и упаковки по углам и воспользовавшись горячей водой, группа в несколько компаний отправилась знакомиться с городскими достопримечательностями. Нарзанная галерея и колесо обозрения значились в списке у всех, а вот с заходом в парк со смотровой площадкой и в общепит мнения разделились.

В хостел возвращались так же компаниями. К моменту нашего прихода Руслан уже спал, накачанный порошками от температуры.

По ящику показывали какой-то фильм на военную тему, и, пользуясь таким случаем, я комментировал происходящее, за что чуть не был изгнан из зрительного зала. Зато на остатках заряда батареи нам удалось посмотреть прохождение порогов. Не дождавшись Лёши и Ко из караоке, мы отправились на боковую.

8 мая. По шпалам.

Света: в водном походе болели как никогда; аптечка не закрывалась. Были ожоги, порезы, мозоли, ссадины, простуды, отравления, растяжения, похмелье, бессонница.

Первое, что я сделал с утра – убрал в сумку камеру, которую я поставил заряжаться. Вчера вечером мы смотрели прохождение порогов до почти полного истощения.

К утру я постиг закономерность в расселении нас по комнатам хостела, который был зашифрован в их наименовании: формула комнаты London звучит “Good morning doesn’t happen”, а комнаты Tokio – “YA SHI BEI”.

Состоялось последнее дежурство, заключительная смена Лёши и Кристины. Задача была не только съесть кашу из пакетиков, но и прикончить остатки прочих яств и ништяков, таких, как варенье.

По традиции оставляем хостелу сувенир, тазик из-под салата. Естественно, не забыв расписать его всяческими пожеланиями. Обращаю внимание на то, что холодильник украшен характерным рязанским магнитом с глазастыми грибочками.

Во время завтрака стали выясняться ржачные подробности вчерашнего вечера. Пошедшие в караоке там зажигали народ. Ржали и со счёта: такие там были дивные позиции. Самые интересные воспоминания так и остались при участниках.

Утро было серое, но к тому времени, как мы вышли на платформу, начало выглядывать солнце. В целом, холодно, пуховка под ветровкой ничуть не лишний предмет.

Памятуя о вчерашнем дожде, вещи мы оставили у дцатого вагона, багажный вагон нам назначили чуть ли не восьмой, а основной группе надо в четвёртый, правда, это был самый дальний от склада. Внимание на это обратили только тогда, когда поезд был подан под посадку, а стоянка всего-навсего 15 минут. К тому же проводница багажного вагона стала требовать, чтобы упаковки с рамами мы связывали. Успели сесть все хотя самым последним пришлось заскакивать с рюкзаками чуть ли не на подножку. С другой стороны, распихивать вещи по полкам было куда комфортнее. А с третьей – в Рязани стоянка ещё меньше, и не исключено, что в поезд подсядут другие тургруппы. С такими мыслями устраиваемся в вагоне, и частью группы отправляемся досматривать сны.

С других групп и в самом деле подсаживались, и тоже до Рязани. То была смешанная группа каякеров и катамаранщиков; они прошли 4 реки: Теберду, Зеленчук, Аксаут и Кубань. И тоже грузили несколько каяков в багажный вагон. Но их группа ехала в другом вагоне, пересеклись только при посадке. Смотрели отснятое, делали записи, изучали приобретённые путеводители. Из соседнего вагона к нам пришли наши товарищи, не выдержавшие своего соседа: какого-то крутого ориентировщика и, по совместительству, человека-радио. В поезде же и решили вопрос с автомашиной от Рязани до Коломны. А под самый конец света большинство картёжников разошлись по полками, и вчетвером удалось сыграть в козла: мы с Лёшей учили Гену с Ваней. А другой Алексей наблюдал этот процесс сверху.

9 мая. Возвращение.

Праздник мы встретили в поезде, день особо ничем не был отмечен. Продолжали вчерашние занятия, но уже с оглядкой на скорое окончание пути. Марина пустила по рукам слушателей школы, в первую очередь, пошедших впервые, опросник на тему “Что хорошо? Что плохо? Что делать?”. Марина же оказалась среди тех, кто не слышал песню “Всё это входит в стоимость путёвки”, и все собравшиеся в том купе, как оказалось, этой песни не слышали.

В Рязани нас уже ждала машина, куда мы погрузили рюкзаки, и там мы разделились. Часть группы осталась ждать электричку, другая рискнула успеть на автобус. Успели и билеты купить, и без пробок доехать, хотя и были опасения ввиду последнего праздничного дня. В Коломне нас уже ждали выгруженные рюкзаки, и мы разъехались делать последние походные дела: приводить себя в порядок, обрабатывать фото и видео, писать разное.

Post scriptum

Что выяснилось и прояснилось после того, как вернулись по домам.

Первое – то, что у меня не травма связок, а замирание нерва. Лечится тоже долго, но другими методами.

Второе – по снаряжению. В этот поход я брал немало общественного снаряжения: котлы, половник, топор, тент, люстру, рации, навигатор, непромокаемый блокнот. На каске впервые прошла экшн-камера. Был опробован мягкий рюкзак.

Котлы нареканий не вызвали, использовали их, преимущественно, без крышек. Отдраивать самые большие не стал, всё равно не планирую ставить их на газ.

Половник – складывается всегда и всюду, поэтому вердикт: только для чая.

Топор – был в работе, нормальный деревянный топор. Но запасное удлинённое топорище надо бы подготовить.

Тент может укрыть десятка полтора туристов, но реально покушать с комфортом под ним может десяток.

Люстра – её хватало, чтобы четверо дежурных могли спокойно готовить у стола, предназначенного на два десятка человек, сидящие у стола фонарями не пользовались. И это при том, что стояла она на собственных ножках. Будучи подвешенной под тент, светит на площадь под ним, но чуть тусклее непосредственно под собой. Оправдала ожидания как универсальный прибор: хочешь – вешай, хочешь – ставь.

Рации – замотали в пакет, насколько ими пользовались, не могу сказать. Вроде, связь была. Но надо их сопрягать с другими не в походе.

Навигатор – как прошлый раз. Добротно.

Блокнот – будучи мокрой, бумага не рвётся. Но писать на ней – тема довольно специфическая. Я применял капиллярные ручки, на той бумаге они писали довольно бледно. Но на влажных участках ощутимо жирнее. Другими ручками и карандашом писать не пробовал.

Камера – вполне ничего себе. Чтобы не слетало крепление, я привязал ремни к каске верёвочками, и не зря. Ваня не был уверен за крепость скотча, поэтому примотал камеру скотчем.

Рюкзак себя особо не проявил, в первую очередь из-за того, что не было востребовано то, ради чего он брался: засунуть в гермомешок на маршруте. Как и ожидалось, рюкзак оказался предельно чувствителен к укладке; пенки-коврика у меня не было, надо придумывать, что подкладывать под спину. По дороге на Кавказ я довольно удачно его уложил, подложив под спину спасжилет и гермомешки. Обратно мокрый жилет ехал в гермомешке вместе с неопреном, гермомешки эффекта не дали. Система утяжек пока не работала так, чтобы мешок сохранял форму. Но, возможно, большего от него требовать не приходится.

Александр Спиваков, участник

И ещё видео-фильм про этот поход: https://youtu.be/IFo_wrMBdC8